|
|
|
|
| |
|
●
КНИГА 6 / ХАГАКУРЭ (СОКРЫТОЕ В ЛИСТВЕ) |
|
<
НАЗАД В РАЗДЕЛ |
Во время битвы при Бунго к
господину Таканобу из вражеского лагеря прибыл посланник и
привез с собой сакэ и еду. Таканобу пожелал отведать
приношений, но приближенные остановили его, сказав:
— Дары из вражеского лагеря могут быть отравлены. Генерал не
должен прикасаться к ним.
— Даже если они отравлены, разве это имеет значение? Зовите
сюда посланника! — воскликнул Таканобу.
Он открыл бочку с сакэ прямо перед посланником, выпил три
больших чаши сам и дал одну посланнику. Затем Таканобу
ответил на его вопросы и отправил его обратно во вражеский
лагерь.
Такаги Акифуса выступил против клана Рюдзодзи, а затем
попросил защиты у Маэда Иё, который приютил его. Акифуса был
воином безупречной доблести и известным мастером меча. Ему
прислуживали Ингадзаэмон и Фудодзаэмон. Они были сами
подстать Акифуса и не покидали его ни днем ни ночью.
Случилось так, что господин Таканобу послал Иэсада убить
Акифуса. И вот однажды, когда Акифуса сидел на веранде, а
Ингадзаэмон мыл ему ноги, Иэсада подскочил в Акифуса сзади и
отрубил ему голову. Не успела его голова упасть, Акифуса
выхватил свой короткий меч и повернулся, чтобы нанести
ответный удар, но при этом случайно отрубил голову
Ингадзаэмону. Обе головы вместе упали в таз для мытья ног.
Затем голова Акифуса поднялась среди собравшихся. Это
произошло потому, что Акифуса владел какими-то магическими
знаниями.
Священник Таннэн любил говорить в своих проповедях:
"Монах не может достичь совершенства на Буддистском Пути,
если он не проявляет сострадание вовне и не развивает
смелость внутри. Воин не может быть слугой, если он не
проявляет смелость вовне и не таит в сердце столько
сострадания, что оно готово разорвать грудь. Поэтому монах
должен учиться смелости у воина, а воин — состраданию у
монаха.
Я много лет странствовал и встречал много мудрых людей, но
никогда не находил средства достижения знания. Поэтому
всякий раз, когда я узнавал о смелом человеке, я отправлялся
к нему, с какими бы трудностями ни было сопряжено
путешествие. Я ясно понял, что предания о Пути Самурая
помогают постигать буддизм. Воин, к примеру, может с оружием
в руках ворваться во вражеский лагерь и сделать это оружие
своей силой. Может ли монах с четками в руках броситься под
копья и мечи, вооружившись лишь своим смирением и
состраданием? Если у него нет смелости, он не сдвинется с
места. Это подтверждается еще и тем, что священник,
раздающий благовония на великой службе в честь Будды, дрожит
от страха. А все потому, что у него нет смелости.
Такие вещи, как возвращение человека с того света или
спасение из ада всех живых существ, возможны только тогда,
когда есть смелость. Но монахи наших дней заботятся лишь о
том, чтобы быть благочестивыми, и поэтому среди них нет тех,
кто прошел по Пути до конца. Более того, среди воинов есть
тщедушные люди, которые прикрываются буддизмом. Здесь есть о
чем сожалеть. Тот, кто учит буддизму молодых самураев,
совершает великую ошибку. Дело в том, что после этого они
будут видеть вещи двояко. Но человек, который не направляет
свои усилия в одном направлении, ничего не достигает.
Буддизм подстать изучать старикам, которые ушли в отставку.
Но если воин может двадцать четыре часа в день без устали
нести на одном плече преданность и чувство долга, а на
другом смелость и сострадание, он будет самураем.
В своих утренних и вечерних молитвах и в течение дня он
должен повторять имя своего господина. Для него оно ничем не
отличается от имени Будды и от священных слов. Более того,
таким образом он будет в гармонии с божествами, которые
покровительствуют его семье. Он этого зависит судьба
человека. Сострадание напоминает мать, которая питает свою
судьбу. Прошлое и настоящее дает нам много примеров
бесславной смерти выдающихся воинов, которые были смелыми,
но не имели сострадания".
Однажды в разговоре с господином Набэсима Наохиро слуга
сказал:
— Здесь нет людей, на которых хозяин мог бы полностью
положиться. Хотя я ничтожный человек, я один готов отдать за
вас свою жизнь.
Говорят, что, услышав эти слова, господин Наохиро
разгневался и воскликнул:
— Среди наших слуг нет ни одного человека, который дорожил
бы своей жизнью! Все они слишком высокомерны! — И он ударил
бы слугу, если бы присутствующие не уволокли его.
Однажды, когда основатель семьи Тиба мастер Танэсада плыл по
морю на остров Сикоку, разыгралась буря, и корабль был
поврежден. Он не утонул только потому, что несколько существ
"морское ухо" собрались вместе и закрыли собой пробоину в
днище. С тех пор ни сам Тиба, ни его родственники и слуга
никогда не ели "морское ухо". Говорят, что когда один из них
невзначай съел "морское ухо", его тело покрылось нарывами в
форме "морского уха".
Во время падения замка Арима, на двадцать восьмой день
осады, в окрестности внутренней цитадели на дамбе между
полями сидел Мицусэ Гэнбэй. Накано Сигэ-тоси, проходя мимо,
спросил у него, почему он сидит в этом месте. Мицусэ
ответил:
— У меня болит живот, и я не могу идти дальше. Я послал свою
группу вперед, но она оказалась без предводителя.
Пожалуйста, прими на себя командование.
Поскольку об этом рассказал посторонний наблюдатель, Мицусэ
был признан трусом, и ему было ведено совершить сэппуку.
В древности боль в животе называлась "зелье тщедушных",
потому что она приходила внезапно и лишала человека
возможности двигаться.
Во времена смерти господина Набэсима Наохиро господин
Мицусигэ запретил слугам Наохиро совершать сэппуку. Его
посланец прибыл в дом Наохиро и объявил об этом, но слуги
Наохиро не могли согласиться с этим. Среди них слово взял
молодой Исимару Унэмэ, позже названный Сэйдзаэмоном:
— Мне, самому молодому, говорить не подобает, но я думаю,
что слова господина Кацусигэ звучат мудро. Как самурай,
воспитанный хозяином с молодых лет, я был полностью готов
совершить сэппуку. Но услышав распоряжение господина
Кацусигэ и ни на миг не сомневаясь в его дальновидности, и,
что бы ни делали другие, я отказываюсь от мысли о цунфуку и
перехожу в услужение наследнику хозяина.
Услышав эти слова, другие последовали его примеру.
Однажды господин Масайэ играл в сёги с господином Хидэёси, а
другие даймё наблюдали за ними. Когда игра подошла к концу,
господин Масайэ встал, но его ноги окоченели, и он не мог
ходить. Он удалился из комнаты ползком, под общий смех
собравшихся. Поскольку господин Масайэ был высокого роста и
тучный, передвигаться, стоя на коленях, ему было трудно.
После этого он решил, что ему больше не стоит появляться в
присутственных местах, и начал слагать с себя обязанности.
Накано Уэмонносукэ Тадааки был убит двенадцатого дня
восьмого месяца шестого года Эйроку во время сражения войск
господина Гото и господина Хирай близ Суко на острове
Кабасима в провинции Кисима. Когда Уэмонносукэ отправлялся
на фронт, он обнял в саду своего сына Сикибу, позже
названного Дзинъэмоном, и хотя тот был еще очень молод,
сказал ему:
— Когда вырастешь, заслужи славу на Пути Самурая!
Когда сыновья Ямамото Дзинъэмона были детьми, он брал их на
руки и говорил:
— Растите и становитесь богатырями, чтобы служить своему
хозяину. — Потом он добавлял для присутствовавших: — Их уши
должны слышать об этом, хотя, по своей малости, они еще не
могут этого понять.
Когда Сахэй Киёдзи, законный сын Огава Тосикиё, умер в
молодости, был один молодой слуга, который поскакал в храм и
совершил сэппуку.
Когда Таку Нагато-но-ками Ясуёри скончался, Кога Ятаэмон
сказал, что ничем не может отблагодарить хозяина за его
доброту, и совершил сэппуку. |
| |
|
<
НАЗАД В РАЗДЕЛ |
| |
|
|
